Словом «лето» любили обозначать весь год. Русские хронографы называли летописями, а писцы-летописцы начинали свои исторические сказания фразой: «В такое-то лето от сотворения мира...». Слово «лето» происходит от «Ladd», что в переводе с ликийского языка означает - «жена», «мать». Для русского уха и без перевода ясен смысл этого древнего индоевропейского корня: лето - это Лада! Лада - имя самой Мать-Сырой-Земли, рождающей и оберегающей все живое.
В Древней Греции, Элладе, из этого же корня народилось слово, которым именовали богиню-мать Лето. Она, как свидетельствуют мифы, родила Артемиду, охранительницу лесов, всего животного мира, и Аполлона, покровителя искусств, певцов и поэтов. Родной сестрой Лето была Астерия, звездная богиня. Переплелись корнями древнегреческие и славянские образы, восходя от праязыка единого народа-предка к Руси, к русской духовности.
До наших дней сохранились отголоски искони летнего культа матери, убеждение, что природа - живая, одушевленная, что Мать-Сыра-Земля дышит и чувствует. Сохранился у нас, например, строгий запрет тревожить землю до Благовещенья, плевать на нее, бить ее палкой. Землею клялись, горсть родной землицы брали с собою, отправляясь в дальние страны. И земля эта становилась оберегом для своих любящих, почтительных детей.
Растительным символом Матери-Сырой-Земли на Руси являлась береза, непременная участница всех праздников и обрядов начиная от Троицы. Камнем лета на Руси считался рубин, олицетворяющий солнце, очистительную силу огня, а камнем июня был жемчуг, изнутри сияющий белизной. Верили, что наш речной жемчуг дарит людям супружеское счастье, чистую влагу жизни. Огню, воде и деревьям поклонялись люди с древнейших времен в летние месяцы года.
В народе считают, что в березе воплощен образ Берегини-Лады. Особо почиталась береза сразу же после Вознесения, возвещающего на сороковой день после Пасхи приход лета: «С Вознесеньева дня весна потом умывается, честному Семику кланяется, на Троицу-Богородицу из-под белой ручки глядит».
Береза считалась деревом счастья. Есть русское предание, что некогда саму Параскеву Пятницу прятала она от нечистой силы. Не потому ль и ныне в заповедных селах России в день Святой Троицы березовыми ветками изгоняют из домов всякую нечисть, очищая молодой зеленью свои ясилища.
Немыслимы троицкие обряды без березок. Девочки, девушки и женщины украшают их лентами, завивают кольцами, плетут венки из гибких березовых веточек, водят вокруг принаряженной березки хороводы, устраивают девичники с совместным угощением, гадают да поют троицкие песни:
Становились во кругу, поклонились Семику.
Ой-лю, ой-лю-лю, березоньку я завью!
Есть такое поверье: та девушка, что первой сядет в тень «завитой» березки, - обретет этим летом своего суженого. Ветки берез свивали в венки с тайным умыслом, нашептывая имя полюбившегося человека. Ведь о чем думается в Троицу, когда березку завиваешь, то и сбудется! Эти венки и просто веточки хранили и верили, что они - надежный оберег, спасающий от бед-напастей, дарующий счастье.
В Зеленые святки, что предшествуют летнему Солнцевороту, девушки заламывали березу. Не ломали! Заломить - это значит сплести древесную макушку с травой-муравой. Из березовых веток сплетали венок-окошечко, вставали друг против друга и обменивались либо крестиками, либо платочками, либо другими вещицами, затем менялись местами и клялись в дружбе и верности, что называлось «покумиться». Нерушимой была эта клятва в дружбе и верности.
Считалось, что в троицкой зелени витают души умерших, таятся навьи силы. В Московской Руси, судя по описанию памятника XVI в. «Стоглава», «в троицкую субботу по селам и по погостам сходятся мужи и жены на жальниках (кладбищах) и плачутся по гробам умерших с великим воплем».
Под бесконечный звон цикад, кузнечиков обметали ранними цветами и травами могилки родных, как говорили, «глазки умершим прочищали», в помощь себе призывали. Верили, что ушедшие из жизни - рядом, что вместе с травой и цветами выходят они к живым и оберегают от напасти, подсказывают, как жить дальше. Однако от умерших злою смертью могут проистекать и беды. Начало лета - время русалок. Кто не знает о русальих проказах, о «девах воды» - купалках, лоскотухах, водяницах, увлекающих за собой в речные дворцы иного света? До самого Ивана Купалы, как верили в старину, можно было нежданно-негаданно встретить русалку. Ныне эти волшебные существа — образы, плоды народного воображения - населяют лишь сказки для детей да стихи поэтов. Лето как раз и является благодатным временем для сказок о русалках. Конечно, «сказка ложь, да в ней намек, добрым молодцам (и девицам!) урок ». Урок ответственного, осторожного отношения к лесным прогулкам и купаниям в незнакомых водоемах.
Представлялись русалки в виде прелестных девушек с длинными распущенными зелеными волосами. Они были берегинями рек, охранительницами речного ложа, русла. От слова «русло» и происходит слово «русалка».
Начиная со времени Зеленых святок русалки, по древнему поверью, выходят из воды, бегают по полям и лугам, качаются на ветвях деревьев. Встречных они могут защекотать до смерти и увлечь на дно. Бывалые люди и теперь еще советуют, если услышишь, как русалка хлопает в ладоши и приговаривает: «Бух, бух! Соломенный дух. Меня мать породила, некрещену положила», - то следует произнести: «Крещаю тебя - Иван да Марья!» Наваждение тотчас и рассеется. Считалось, что особенно опасны русалки по четвергам. В русском народном календаре четверг посвящался богу грозы Перуну, небесному воину. В эти дни русалки якобы обретали великую силу, выбирали дубовую рощицу возле реки и таились в листве этих деревьев. Если береза олицетворяла земное, женское начало, то дуб — небесное, мужское, «перунье».
На Руси была древняя традиция назначать свидание у могучего дуба, называемого Заветным. Молодожены у старообрядцев еще в XIX в. заключали брачный союз, трижды объезжая вокруг дуба. Таинственная, вселенская сила виделась в нем. Об этом говорит старинная русская загадка: «Стоит дуб-вертодуб, на том дубе-стародубе сидит птица-веретенница; никто ее не поймает: ни царь, ни царица, ни красная девица». Отгадка: мир, небеса и солнце. Не потому ли так любили обитать в дубравных рощицах русалки?
От чар русалок оберегались полынью, которую всегда имели при себе. Считалось, что русалки непостижимо связаны с миром мертвых через воду и растительный мир. Вода представлялась некой границей между белым светом и загробным царством. Наши предки тысячелетиями поклонялись священным источникам, озерам, рекам, колодцам. Но в то же время и опасались водной стихии: «Чёрт огня боится, а в воде селится». Хозяином водной стихии считался водяной, которого представляли в образе старика с круглым животом, тоненькими ногами и длинной зеленой бородой. Как и русалки, он был жителем иного мира, «нежитью».
В русалках и водяном видели «души умерших», которые оберегают землю, реки и поля. Считалось, что русалки охраняют посевы, вызывают волшебною силою цветение, колошение, посылают летние ливневые дожди. Русский человек в прежние времена свято верил, что нельзя безнаказанно рвать цветы, купаться в неурочное время и т.д.
Наши предки считали, что летом особенно тонкая граница между видимым и невидимым мирами, между миром живых и миром ушедших. Это - волшебное, сказочное время года. Гадания на воде с цветочными венками - характерное явление русского лета. В день Святой Троицы, например, после обеда начинался молодежный праздник с гаданиями о суженом, о женихе. В прежние времена талантливые женщины, хранительницы преданий, которых называли бабками-хороводницами, выходили в центр села с обрядовым караваем на расшитой скатерти и песнями созывали молодых людей на игрища-гульбища:
Ай, дидо, ой, ладо!
А мы в лес пойдем,
И цветов нарвем,
И венков совьем,
Ай, дидо, ой, ладо!
Девушки и юноши украшали себя венками, которые считались священными символами брачного обета. Любимая детская и молодежная игра лета, Ярилина игра - горелки. Играли в нее до самого Ивана Купалы. Взявшись за руки, наподобие «ручейка», вслед за водящей, которую именовали «Свечой», произносили солнечное заклинание:
Гори, гори ясно, Чтобы не погасло, Глянь на небо - Птицы летят, Колокольчики звенят!
По слову «звенят» первая пара размыкалась и бежала в «хвост», а «Свеча» догоняла, и если была сноровиста, то образовывала новую пару. Играли в салки, жмурки, перетягивание каната, палочки-выручалочки, уточки и пр.
Вечером все шли к реке, где молодежь бросала свои венки в воду. Поплыл венок быстро - счастье, закружился на одном месте - ссора, потонул - несчастье, остановился - свадьбе-радости не бывать. Те венки, что вода соединила, указывали на дружбу, а у тех, кто постарше, то и на брачную пару.
В понедельник после Троицы - Духов день: «С Духова дня не с одного неба - из-под земли тепло идет. В этот день, считалось, особенно много разного рода нечисти, потусторонней силы. Остерегались, например, полудниц, схожих с русалками, но воплощавших не силу воды, а силу солнечного удара; или полевиков, охранявших хлебные поля. В этот день, как верили в стародавние времена, Мать-Сыра-Земля открывает свои самые сокровенные тайны, в том числе и клады.
Народно-православные праздники начала лета - Вознесение, Троица, Духов день - подвижные, отсчет их ведется от дня Святого Воскресения, Пасхи.
Остановимся на ярком и характерном для русского лета игровом (обрядовом) действии, получившем название «Крещение кукушки». В эту троицко-купальскую традиционную игру дети и молодеть играли до Петрова дня (12 июля): «Не кукуется кукушка за Петров день» - говорили в народе.
В русских сказках кукушка - обращенная в птицу несчастная девушка или женщина, ставшая вдовой. Наиболее ярко в обрядах, связанных с образом кукушки, отражается народная драматургия лета, суть которой заключается в умирании и воскрешении, например умирании зерна и рождении колоса.
В русском народе кукушку считали хранительницей ключей от рая. Отсюда и распространенное гадание о сроке смерти по кукушкиному кукованию. Также гадали о других важных событиях, например о том, сколько лет осталось до свадьбы и т.д. Траву «кукушкины слезки» приносили домой, считая, что она врачует от несчастной любви (делали снадобья). Корень у этой травы двойной: один корешок беловатый (мужское начало), другой темный (женское начало). Мужчины пили снадобья из темной половины корня, а женщины из светлой - и, верили в древности этой магии, просыпалась возвращенная любовь.